ОСОБЕННОСТИ ЭКСПЛИКАЦИИ КЛЕВЕТЫ И УГРОЗЫ В НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА И НАИВНОМ ВОСПРИЯТИИ БЕЛОРУСОВ

Abstract

В статье представлены результаты сопоставительного исследования особенностей научного и наивного восприятия клеветы и угрозы как вербальных преступлений. Экспериментальным путем установлено, что в обыденной картине мира клеветническим является текст, в содержании которого имеются маркеры, указывающие на объект речевой агрессии, и лексические единицы с семантикой создания негативного образа или сообщения о совершении преступления. При этом параметр фактологичности зачастую не актуализирован как облигаторная характеристика клеветы, особенно в случае личной включенности респондентов в конфликтогенную ситуацию речевого взаимодействия.При экспликации угрозы как вербального преступления обыденное сознание зачастую самостоятельно «встраивает» в собственное восприятие конкретной конфликтогенной ситуации недостающие для лингвоправовой идентификации статуса угрозы элементы. В частности, это касается признаков соответствия параметру типа действий, то есть отсутствия указаний на конкретный вред, который может быть потенциально нанесен. При личной вовлеченности респондентов в ситуацию речевой агрессии для наивной картины мира значительно снижается актуальность параметра адресованности.

The article presents the results of a comparative study of the characteristics of the scientific and naive perception of slander and threats as verbal crimes. It has been established experimentally that in the everyday picture of the world, slanderous text is the text whose content contains markers indicating the object of verbal aggression, and lexical units with the semantics of creating a negative image or reporting the commission of a crime. At the same time, the factuality parameter is often not updated as an obligatory characteristic of slander, especially in the case of personal involvement of respondents in a conflict-generating situation of speech interaction.When a threat is explicated as a verbal crime, ordinary consciousness often independently “builds” into its own perception of a specific conflict situation the elements that are missing for the linguistic-legal identification of the status of the threat. In particular, this concerns signs of compliance with the action type parameter, that is, the absence of indications of specific harm that could potentially be caused. With the personal involvement of respondents in a situation of verbal aggression for a naive picture of the world, the relevance of the targeting parameter is significantly reduced.